Муниципальное бюджетное учреждение Централизованной библиотечной системы для взрослых МОГО Симферополь библиотека- филиал 24 им. М. В. Глушко присоединяется к сетевой акции » Медицина в военной шинели».

Трудно переоценить вклад медицинских работников в достижение Победы. В любых условиях они делали все возможное, а зачастую и невозможное, чтобы спасти, спасти жизнь, вернуть раненых в строй. Не случайно героическая работа врачей была приравнена к боевому подвигу. Ни одна армия в мире не знала, что такое количество раненых вернулось на службу.

В канун освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков библиотека-филиал №24 им. М. В. Глушко представляет статью из журнала полуостров сокровищ «Жизнь и смерть доктора Балабана. Трагическая история одного из героев войны»

Каждый год с 8 по 13 апреля в Крыму отмечают День полного освобождения Крыма, окончание Крымской наступательной операции, в ходе которой советские войска освободили полуостров от немецко-фашистских захватчиков. В этом году библиотекари решили познакомить с неизвестными и трагическими страницами Крыма в годы Великой Отечественной войны.

Наум Балабан в Крыму появился в 1920-м, через несколько месяцев после того, как в Крым вернулась советская власть. За плечами — опыт службы в военных лазаретах, работа «помощника начальника нервного отделения» в одной из киевских больниц.

При всех своих организаторских способностях Наум Балабан был врачом-практиком, ученым, исследователем. Он выбрал делом жизни психиатрию, и без малого двадцать лет отдал ей. Довоенная «балабановка» вовсе не была «домом скорби», местом пребывания опасных для себя и окружающих больных. Здесь лечили и вылечивали многих.

Он изучал, как сказывались на психике людей такие явления, как землетрясения и голод, собирал, в том числе, и крымские материалы. Исследовал последствия перенесенного энцефалита, посвятил несколько актуальных до сих пор работ шизофрении. Кстати, и в наше время, в эпоху мощных нейролептиков, иногда используется метод лечения, разработанный Наумом Балабаном: инсулинотерапия.

Утром 7 марта 1942 года на территории психиатрической больницы появились немецкие солдаты, въехали машины. Тогда крымчанам слово «душегубка» еще не было известно. Последний день пациентов психиатрической больницы стал последним и для четы Балабанов, квартира которых находилась здесь же. Их в день ареста видела Мария Иогансон — врач и ученица Наума Исидоровича, друг семьи. Елизавета Александровна сняла золотое кольцо и сунула Иогансон: попросила передать сестре. Женщина успела выйти из квартиры, но ее догнал гестаповец и, ругаясь, выхватил кольцо. Еще одна сотрудница психиатрической больницы, Мария Шиляева, в показаниях упомянула: «Когда из дома Балабана немцы уводили к машине, Балабан сделал крестообразный и прощальный знак рукой и вошел с женой в машину, а вслед за ним вошли все остальные».

Рассказ о том, что врач и его жена в машине приняли яд, в гестапо их довезли бездыханными, повторяли многие симферопольцы. Другие утверждали, что Балабанов расстреляли. Когда готовилась эта статья, Борис Берлин отыскал в архиве подомовые списки симферопольцев, составленные во время оккупации. Педантичные немцы требовали, чтобы статус каждого жителя был обязательно отмечен. Возле фамилии четы Балабан стоит пометка карандашом: «расстреляны».

Сохранилось несколько фотографий Наума Балабана. Вот совсем юный военврач — кажется, что внутренне он, как пружина, сжат, сейчас фотограф скомандует: «Снято!» — и он заторопится по какому-то срочному делу. На нем — лицо человека, осознающего, как много он уже сделал, уверенного в себе, излучающего спокойствие и достоинство.

Полную версию статьи о докторе Балабане читайте в 22-м номере «Полуострова сокровищ»

https://ps-crimea.com/2018/05/07/жизнь-и-смерть-докто..

http://c-eho.info/archive/zabtj-podvig-doktora-balaba..